ARTUR QOCHARYANS

             

Кетрин Кульман

Мы - святые, мы - не нищие, - говорила она своей бедной общине. - Бог обещал в Псалме 36, стих 25, что праведник не будет оставлен и что его потомки не будут просить хлеба".
И люди ей верили. На первом собрании - 27 августа 1933года - было только 125 человек. Но она проповедовала, словно присутствовало 12 тысяч. В оборудованном на скорую руку складе было жарко, поднимались испарения, но на передних окнах большими буквами были написаны объявления, что Кэтрин Кульман, молодая евангелистка, начинает специальную серию собраний. С первых звуков, которые извлекла из пианино талантливая Эллен, люди поняли, что это не будет обычным богослужением. Ониповерили, что Сам Бог послал эту женщину в их среду, чтобы дать им надежду во время отчаяния, любовь во время ненависти и упование во время безверия и сомнения. Она пришла, чтобы восстановить в них данное им Богом человеческое достоинство, чтобы напомнить, кто они есть. На следующий вечер пришло более 400 человек, и с того дня старый склад уже не мог вместить всех желающих.
Они приходили из хижин и гетто, из трущоб и квартир, кишащих крысами. Они приходили из меблированных комнат и из "Миссии Спасения". Богослужения затягивались далеко за полночь. Кэтрин, Эллен, Хьюитт и десяток других,кто захотел участвовать в служениях, молились с теми, кто остался до конца собрания.
Не все, приходившие на собрания, были "потерпевшими крушение". Иные приходили из фешенебельных пригородов Денвера и хотели помочь служениям, но не имели возможности сделать это в своих местных церквях. Служения проходили каждый вечер, и огромные толпы выплескивались на тротуары.
Кэтрин трудилась неустанно. Она жила в Денвере дольше, чем где-либо еще, где она проповедовала. Столь долгое пребывание означало, что еще немного - и ей придется заниматься руководством церкви, а этого-то она и не хотела. После пяти месяцев непрерывной работы она объявила общине в пятницу вечером, что выполнила свою задачу и собирается уезжать.
Это объявление было встречено громкими протестами. Люди вскочили со стульев с криками: "Нет! Нет!". Затем встал один мужчина, которого Кэтрин знала только в лицо, -- он посещал служения всего в течение нескольких недель.
Сквозь шум он закричал: "Милая барышня, пришло время прекратить ездить. Вы нам нужны здесь. Если Вы согласитесь остаться в Денвере, я лично оплачу аренду самого большого здания, которое Вы выберете. Мы назовем его "Скиния пробуждения Денвера" и поместим вверху большую неоновую вывеску: "Молитва изменяет мир".
Крики, аплодисменты и обещания других пожертвований от общины убедили Кэтрин, что ей надо остаться. Начался поиск места, где бы основать "Скинию". А тем временем, поскольку фирме "Монттомери" нужен был ее склад, место проведения собраний переместилось в склад "Монитор пейер компани" по адресу: 1941, улица Кертис. Была сооружена вывеска: "Скиния пробуждения г-жи Кульман". Богослужения шли полным ходом.
Эллен Галлифорд организовала хор из более чем 100 голосов, сочиняя сама большую часть того, что они пели. Специально приглашались проповедники со стороны для некоторых собраний. Кэтрин понимала, что ее ресурсы ограничены. Она не была учителем. У нее было лишь одно послание: "Вам надлежит родиться заново". Она понимала, что, для того чтобы удержать людей, им нужно давать духовную пищу. И это делалось через музыкальную программу и других проповедников, которые с радостью принимали ее приглашение приехать с проповедью в самую быстрорастущую общину Запада.
Любимыми учителями были евангелисты и супруги Растхой, которые "пасли" независимые церкви в Калифорнии, Орегоне и Миссури. Сменяя друг друга в течение двух месяцев подряд, они вели собрания: один проповедовал, а другой (или другая) руководил пением. На некоторых собраниях им помогал молодой евангелист Фил Керр, выдающийся сочинитель церковных песен и проповедник на радио.
Типичное расписание на неделю выглядело так (запись от 11 января 1935 г.):
Воскресенье, 11.00. Кэтрин Кульман: "Тебе надлежит родиться заново".
Воскресенье, 15.00. Фил Керр: "Вера, передвигающая горы".
Воскресенье, 19.30. Госпожа Растхой: "Барьер перед вратами ада".
Понедельник, 19.30. Говард Растхой: "Почему я женился на моей жене".
Вторник, 19.30. Фил Керр: "Самое большое молитвенное собрание в мире".
Среда, 19.30. Госпожа Растхой: "Превознесем Отца Небесного".
Четверг, 1930. Говард Растхой: "Является ли Муссолини Антихристом~"
Пятница, 19.30. Фил Керр: "Что говорит Библия о чудесном исцелении".
Суббота, 19.30. Особое музыкальное служение.
Именно на собраниях в здании бумажного склада на улице Кертис Кэтрин.познакомилась с концепцией чудесного исцеления. Фил Керр часто об этом проповедовал, как и другие приезжавшие евангелисты, "Собрания с исцелениями" часто проводились параллельно с евангелизацией, и проповедник обычно приглашал больных выйти вперед для специальной молитвы. Случалось, что проводили также помазание елеем. В других случаях людей приглашали в специальную комнату для особой молитвы. В отдельных случаях бывали удивительные исцеления, и люди на следующий вечер выходили свидетельствовать о них. Это вызывало интерес у Кэтрин, ибо, хотя она сама редко молилась за больных, она всегда была удивлена и обрадована, когда люди исцелялись.
К сожалению, многие начали ее отождествлять с Эмми Симил Мак-Ферсон, сверкающей проповедницей-пятидесятницей из Лос-Анджелеса. Сестра Эмми, как ее на" вывали последователи, построила свой "Ангельский храм" на пять . тысяч посадочных мест в Лос-Анджелесе в 1923 году -- в том же году, когда Кэтрин оставила свой дом, чтобы присоединиться к Парроттам на Западном побережье. И если Кэтрин была актрисой, то Эмми была суперактрисой. Ее невероятно драматизированные проповеди, представленные на сцене с полной сменой декораций, цветными прожекторами, звуковыми эффектами и сотнями людей, занятых в массовках, люди называли лучшими шоу в Лос-Анджелесе. Позднее она основала "Международную Церковь четырехугольного Евангелия".
В 1926 году Эмми была загадкой номер один для Америки. В течение пяти недель, с 18 мая по 23 июня, ее не могли найти. Последний раз ее видели на пляже и думали, что она утонула.
г После неистовых поисков, в которых были задействованы несколько полицейских подразделений, армия частных детективов и даже сам президент Мексики, Эмми объявилась и сообщила, что ее похитили. Впрочем, полиция поставила под сомнение ее рассказ и обвинила ее в том, что она укрывалась в любовном гнездышке на севере Калифорнии вместе с бывшим радиооператором из "Ангельского храма". В конце концов, ее привели в суд и предъявили обвинение в развращении общественной морали и лжесвидетельстве. Все обвинения были, в конечном счете, сняты.
Служение Кэтрин все время росло в ходе этого скандала. Эллен постоянно увещевала ее быть благоразумной. "Довольно всяких людей, которые порочат Царствие Божие, чтобы еще и ты занималась тем же", - предупреждала она. Хотя Кэтрин и провела позднее гигантское служение с чудесами в "Ангельском храме" зимой 1968 года, сама Она никогда не встречалась со знаменитой "целительницей верой", сестрой Эмми. "Непосредственное" их свидание состоялось, когда она посетила могилу Эмми где-то через 20 лет после ее смерти. В статье для журнала "Христианство сегодня" Кэтрин писала: "Я никогда не встречала ее (Эмми Симпл Мак-Ферсон). Но несколько лет назад мы с Мэгги Хартнер посетили ее могилу. Там мы увидели молодого человека и женщину, вероятно его мать, которые смотрели на монумент, воздвигнутый в память о госпоже Мак-Ферсон. Женщина рассказала, как проповеди Эмми зримо представили ей Иисуса. "Я нашла Христа, глядя на ее жизнь", - говорила женщина. В тот момент Кэтрин Кульман подумала, что если хоть один человек вот так будет стоять у ее могилы и говорить: "Я нашел Христа, потому что она проповедовала Евангелие", тогда и она прожила жизнь не зря.
Такой была Кэтрин. И даже если у нее были подозрения в показной балаганности и хвастливой жизни знаменитой евангелистки, она никогда не говорила о них публично. Хотя сама Кэтрин презирала всех людей, выдающих себя за исцеляющих верой, ибо видела то разрушение, которое они оставляют за собой, она старалась говорить о них с добротой и делала все возможное, чтобы сохранить единство в Царстве. Таким образом, хотя некоторые в Денвере уподобляли служение Кэтрин шоу сестры Эмми, у них было общим лишь то, что обе были женщинами и обе пытались служить Богу особым образом.
- Одним из величайших огорчений Кэтрин был тот факт, его ее отец, которого она так сильно любила, никогда не слышал ее проповедей. Она всегда утверждала, что папина нелюбовь к проповедникам выросла из того, что они редко проповедуют подлинное Слово Божье, если вообще когда-либо делают это. Она была уверена, что человек создан, чтобы иметь общение с Богом, и если однажды он услышит настоящее Слово Божье, то посвятит себя Автору Слова. Поэтому она полагала, что папа отнесся бы благосклонно к ее служению. Не только потому, что она была его "дитя", а потому, что она проповедовала истину.
У папы так и не было этого шанса, и потому тот факт, что он умер, а Кэтрин не была уверена, принял он Христа как своего Спасителя или нет, оставался одним из самых больших огорчений в ее жизни. В 1973 году, когда я специально приехал в Питтсбург, чтобы взять интервью у Кэтрин для передовой статьи в журнале "Гайдпост", она сказала: "Есть только одна история, о которой я хочу рассказать - это о том времени, когда умер папа".
Это случилось в полвторого дня в воскресенье после Рождества -- 30 декабря 1934 года, когда 27-летняя девушка сняла трубку телефона. Она только что пришла с утреннего воскресного служения. - "Кэтрин, твой отец ранен. Его сбила машина".
Ей звонила старая подруга, которая пыталась дозвониться до Кэтрин в течение двух днеи, но линии были повреждены из-за сильного снегопада. Джо Кульман работал допоздна в пятницу 28 декабря, проверяя и перепроверяя все платежи после рождественского ажиотажа. Мама позвонила ему и попросила принести домой дюжину яиц. Джо, которому было б8 лет, отправился покупать яйца в "Дом домашней птицы г-на Буффмана". Улицы были покрыты льдом, и налипающий снег слепил ему глаза. Он уже почти дошел до дому, купив яйца, когда упал, разбив их все в коричневом бумажном пакете. Поднявшись с земли, он решил, что "безопаснее" будет презреть лед и вернуться назад за новыми яйцами, чем пытаться объяснить свою неуклюжесть маме. С воодушевлением он пошел назад к Буффману. Он пожалел, что у него нет пары специальных носков, как у многих, кого он встречал по дороге, он смог бы натянуть их поверх кожаных ботинок, чтобы сила трения о толстый лед стала больше.
Войдя в магазин, он обратился к Секл Буффман: "Секл, мне нужна еще дюжина яиц. Я упал и думаю, что Эмма будет недовольна, если я приду домой без яиц".
С новым пакетом с яйцами он отправился домой снова по Главной улице. Он дошел до 9-й Авеню, что рядом с его извозной конторой, когда решил перейти на другую сторону дороги. С этого момента точно неизвестно, как все произошло. Свидетели говорили, что якобы, когда он дошел до середины улицы, господин Катце из кафе "Топси" проезжал по этой улице на своем "бьюике". Катце попросил вести машину своего сына-подростка, поскольку полагал, что мальчик лучше водит на скользких дорогах. Шурин Катце сидел на заднем сиденье. Внезапно мальчик увидел Джо Кульмана, стоящего посередине дороги. Пытаясь объехать
его, он круто свернул в сторону, съехал в кювет и юзом въехал во дворик доктора Шолле. Выскочив из машины, они увидели Джо Кульмана, лежавшего на дороге. У него был
поврежден череп, но на теле не было видно других следов удара. Все же никто не мог сказать с уверенностью, сбила ли его машина или он сам упал на лед и разбил голову. Он
оставался в коме два дня и умер 30 декабря.
Кэтрин, ведя "Форд У-8", мчалась по штату Колорадо сквозь слепящую пургу. Она вспоминала: "Только Бог знает, как быстро я ехала по обледенелым дорогам, но я не
могла думать ни о чем, кроме папы. Папа ждал меня. Папа знал, что я приеду".
За 100 миль до Канзас-Сити она остановилась у телефонной будки и позвонила. Тетя Белле, сестра ее матери, подошла к телефону.
-- Это Кэтрин. Скажи папе, что я почти доехала.
В трубке было молчание, затем Белле ответила:
-- Разве они тебе не сказались
-- Что они должны были мне сказаться -- Кэтрин спросила, уже чувствуя, как отчаяние перехватило горло.
-- Папа умер. Он умер сегодня рано утром.
Оставшиеся мили были для нее кошмаром. На дороге не было машин, лишь ее фары врезались в снежную белизну, и дворники на ветровом стекле тщетно сражались с мок
рым снегом, который жалил своими иглами. Приехав домой рано утром, она застала всю семью в гостиной вокруг открытого гроба ее любимого папы. Все находились в традиционном "бдении у гроба", как было принято в Средней Америке. Кэтрин отказалась смотреть на лицо того человека, которого она боготворила. Она много раз бывала дома после того, как десять лет назад уехала отсюда. Ничего не менялось. И только в этот раз все изменилось. Она знала, что теперь папа уже не будет ждать ее, когда она вернется домой. Она знала, что мама продаст большой дом, который был для нее убежищем в прежние годы. И ненависть поднялась в ней, подобно вулкану. Ненависть к тем, которые, как она полагала, отняли жизнь у ее отца.
Когда она рассказывала мне эту историю 37 лет спустя, она плакала. Мы сидели в ее личном офисе в "КарльтонХаус" в Питтсбурге. Она села на пол, прислонившись к стене, а я сидел рядом с ней в коричневом кожаном кресле.
"Я все еще вспоминаю это, - рассказывала она, вытирая слезы, катившиеся из глаз, - так живо, как если бы это было вчера. Мы все сидели в первом ряду в маленькой баптистской церкви, Я просто не могла поверить в смерть папы. Этого не могло быть. После богослужения люди встали и выстроились позади гроба, мрачно смотря на папино лицо. Когда они все подошли, распорядитель на похоронах тоже подошел и встал рядом с семьей. Он пригласил нас подходить к гробу прощаться. Дядя Херман остался один из всех братьев, тетя Гасти умерла годом раньше. Мама, Миртл, Мальчик и Женева медленно двинулись по проходу и прошли мимо гроба. Я осталась одна, и я не хотела подходить.
Затем, уж не знаю как, я внезапно оказалась у первого ряда, глядя вниз. Но я не могла посмотреть ему в лицо. Вместо этого я стала смотреть на его плечо. Это было то самое плечо, на которое я часто клала голову, когда у меня болели уши. У папы не было исцеляющей силы. Никакого исцеляющего могущества. Я даже не была уверена, что он был христианином. Но у него была любовь. И эта любовь заставляла боль уходить от меня.
Я протянула руку и слегка коснулась пальцами его плеча. И когда я это сделала, что-то случилось. Словно я провела пальцами по мешку с мукой. Это был не мой папа. Это был просто черный шерстяной пиджак, покрывающий нечто, что было выброшено, что когда-то было любимо, а теперь отброшено. Там не было папы".
Кэтрин вернулась в Денвер, получив урок, который мог быть преподан только через ненависть и потерю. Урок прощения. Ее семья, невзирая на возражения матери, настаивала на подаче в суд иска против тех, кто, как они считали, был виновен в смерти отца. Однако Кэтрин сказала, что не будет участвовать в этом. Она ушла из суда до того, как дело было рассмотрено.
"Возмездие, - говорила она мне позднее, -- всегда должно быть в руках Бога. Держать в душе недовольство, мстить тому парню -- это ранило бы меня бесконечно сильнее, чем это ранило бы его. И по этой причине я никогда не преследовала никого судебным порядком, незави" симо от того, как сильно они обидели меня или как они пользовались мною. Я - Божий человек. Я принадлежу Ему. Я доверяю Ему сделать со мной и с моими обидчиками то, что Он считает нужным".
Это утверждение проходило серьезную проверку много раз, особенно в тех случаях, когда кто-то из ее наиболее доверенных помощников обращался против нее и публично клеветал на нее. Но она никогда не сходила со своего пути прощения. Она все оставляла в руках Божьих.
В начале 1935 года люди, подыскивавшие здание в Ден" вере, сообщила, что они нашли идеальное помещение для "Скинии". Это был старый гараж для грузовиков, а до этого -- конюшня для ломовых лошадей фирмы "Универмаг Даниила и Фишера". Здание располагалось на углу Западной Девятой и улицы Акома, и уже 5 февраля того же года начались ремонтные работы. Спустя четыре месяца гигантское здание на две тысячи посадочных мест было битком набито по случаю начинающейся 30 мая серии евангелизационных собраний. 72-футовая неоновая вывеска по всей длине здания гласила: "Скиния пробуждения Денвера". А под ней, уже меньшего размера буквами: "Евангелистка Кэтрин Кульман". Наверху здания была более яркая надпись из трехфутовых букв: "Молитва меняет мир".
Собрания, впрочем, были такими же. Трио Андерсонов пело на большинстве из них. Эллен Галлифорд играла на пианино. Во время призыва к покаянию она ходила взад и вперед по проходам, отыскивая людей с поднятыми руками и приглашая их пройти к сцене для молитвы. Кэтрин проповедовала. После окончания собраний с 22.00 до 22.15 Кэтрин выступала на радио КВОД со своей программой \'"К Вам с улыбкой".
В ниспадающем кафедральном платье Кэтрин обычно входила в заднюю дверь, проходила по боковому проходу, махая аудитории рукой и пожимая руки. Люди вставали, чтобы дотронуться до нее. Она отвечала: "О, Бог так любит вас, Бог любит вас". Улыбаясь, приветствуя людей и смеясь, она поднималась на сцену, пока Эллен играла на пи
-анино на заднем плане. Она часто открывала собрание словами: "Разве это не здорово быть христианиномМ Если вы согласны, то скажите мне от всего сердца: "АМИНЬ!" Здание оглашалось криками: "Аминь". Затем, когда они успокаивались, Кэтрин рассказывала им маленькую простую историю:
"Вы знаете, этим утром я проснулась в моей маленькой комнате в "Отеле святого Франциска". Номер 416. Это совсем крошечная комнатка. Госпожа Холмквист, да благословит ее Господь, делает все, что только может. Но вот обои шелушатся и отстают от стен, и лифт почти всегда неисправен, но за 4 доллара в неделю это почти что рай для меня",
Она обычно делала здесь паузу, дабы люди могли высмеяться, ознакомившись с ее образом жизни, и вела рассказ дальше:
"Пока я лежала поперек кровати и изучала Слово Божье, раздался легкий стук в дверь. Я попросила Бога простить меня, сказала Ему, что я сейчас же вернусь, и пошла открывать дверь. И там был такой мужчина, маленького роста... Вы еще здесь, господин? Если здесь, то помашите рукой. О-о, он там. Нет, нет, еще не все. Встаньте, сэр, пусть все люди увидят Вас. Я хочу, чтобы все знали, что это абсолютно правдивая история. Знаете, проповедники любят преувеличивать. На самом же деле, некоторые истории, которые я слышала от служителей, были лучше, чем реальность, Это так".
Смех усилился. Маленький человек в заднем ряду помахал руками и сел на свое место. Кэтрин продолжала;
"И вот какое дело, - сказала она, облокотившись на кафедру и смотря вниз в зал, словно разговаривала только с одним человеком, -- Этот милый господин сказал мне, что он вышивал три бутылки вина каждую ночь вот уже в течение 13 лет. Но три дня назад он подошел к сцене уже после окончания собрания, и брат Хьюитт преклонил колени вместе с ним, и они молились. Это продолжалось до часу ночи, но когда он- поднялся с колен, он был избавлен от алкоголизма. Он пришел сегодня утром, чтобы сообщить мне это. И сегодня вечером он здесь, чтобы показать всему миру, что Иисус Христос освобождает людей от рабства".
Ее голос, который сначала был дребезжащим шепотом, теперь возрос до громогласного крещендо. Люди уже были на ногах и начали аплодировать, когда Кэтрин снова показала на этого человека и сказала: "Давайте все вместе скажем ему громко: "Господь благословит Вас".
Еще до того, как стихли хлопки в ладоши, Эллен снова села за пианино, и хор начал петь. Очередное служение пробуждения пошло своим чередом.
Во время одного из этих собраний пробуждения случилось то, что позднее Кэтрин описывала как самое волнующее переживание в своей жизни. Как и папа, мама Кульман никогда не слышала, как ее дочь проповедовала. Теперь же, поскольку Кэтрин Кульман обосновалась в огромном здании с ее именем на стене, выведенным большими буквами, она почувствовала, что должна пригласить маму прийти на собрание. В тот вечер, когда Эмма пришла, Кэтрин проповедовала о Святом Духе. Закончив проповедовать, она пригласила: "Все те, кто хочет быть рожденным заново и познать третью личность в Троице, Святого Духа, могут выйти в молитвенную комнату позади кафедры. Я приду туда тоже, и кое-кто из моих помощников. Мы будем молиться за вас".
Кэтрин направилась прямо в большую комнату позади сцены и увидела, что она полна народу. Она переходила от одного стоящего на коленях к другому, молясь за них. Минут пятнадцать спустя, когда молитвенный пыл был еще силен, боковая дверь отворилась. В нее вошла Эмма Кульман. Кэтрин взглянула на нее и знаком показала ей встать рядом.
"Что ты об этом скажешь, мама? - прошептала Кэтрин. - Думала ли ты, что твоя маленькая девочка дойдет до такого?"
Эмма Кульман протянула руку и погладила Кэтрин по голове: "Детка, я не для того здесь, чтобы восхищаться тобой, Я здесь потому, что ты говорила правду на собрании, и я хочу узнать Иисуса так же, как ты Его знаешь".
Кэтрин начала было смеяться, но затем поняла, что мама говорила серьезно, абсолютно серьезно. Она не успела ничего сказать - мама уже была на коленях на полу, склонив голову на стул. Кэтрин, теперь уже вся в слезах, протянула руку и положила ее на голову мамы. В тот момент, когда ее пальцы коснулись головы, мама начала трястись, а затем и плакать. Это было почти то же самое, как и тогда - вспомнила Кэтрин, -- когда она сама была 14-летней девочкой и стояла рядом с мамой в маленькой методистской церкви в Конкордии. Но на этот раз было нечто новое. Мама подняла голову и начала говорить, сначала медленно, затем быстрее. Но слова были не английские, это были чистые звуки, подобные звону колокольчиков, на каком-то неизвестном языке.
Кэтрин встала на колени рядом с ней, плача и смеясь в то же самое время, смешивая свое глубокое контральто с маминым голосом, и так они обе, каждая по-своему, прославляли Бога.
Когда Эмма открыла глаза, она протянула руки и крепко обняла Кэтрин. Это был первый случай на памяти Кэтрин, чтобы мама ее обнимала. "Кэтрин, проповедуй, чтобы и другие могли бы получить то, что я только что получила, -плакала мама. -- Проповедуй и не останавливайся".
Кэтрин говорила: "Мама не спала три дня и две ночи после того события, так велика была радость Господа в ней. Онастала новым человеком. Любовь Божья струилась из нее. Его любовь и Его радость наполнили ее и переливались через край. Она вернулась в Конкордию, и до конца жизни у нее было чудесное общение со Святым Духом".
Анна Фукс, член Денверовской группы, писала о служении Кэтрин: "Госпожа Кульман крепко держится той идеи, что Бог может и будет использовать большой евангелизационный центр, где Евангелие проповедовалось бы в его сияющей полноте, и где всех ждал бы сердечный прием. Хотя принадлежность к какой-либо церкви является важной частью религиозной жизни многих, есть тысячи тех, как она полагает, которые не имеют связи с какой-либо поместной церковью и небудут иметь. Члены разных церквей найдут возможность посетить "Скинию", когда в их местных церквях не будет службы, поскольку служения в "Скинии" проводятся каждый вечер, исключая понедельник. Нецерковный человек будет легко себя чувствовать и вполне насладится богослужениями, поскольку ему ничего не нужно будет делать, а только соединяться с Иисусом. Единственная задача работы "Скинии" - это спасение душ и углубление духовных переживаний тех, кто посещает собрания".
Впрочем, служение быстро вышло за эти рамки. Открылась воскресная школа. Три автобуса подвозили детей из дальних районов. Детская церковь проводила свои собрания по воскресеньям для ребятишек до 12 лет. Многие из прихожан объединились в группы и ходили проводить служения в тюрьмы, исправительные учреждения и дома престарелых. Женщины открыли "Женское общество", и Кэтрин получила приглашение проповедовать по всему городу -- в школах и других церквях. Служения с водным крещением проводились в арендованном баптистерии в местной баптистской церкви, и госпожа Кульман сама проводила погружения. И хотя она не называла себя пастором, предпочитая называться евангелисткой, она проводила отпевания на похоронах и председательствовала во время обряда венчания многих из членов общины.
Работа по реставрации "Скинии пробуждения Денвера" никогда, по сути, не была закончена. Кирпичные стены, котельная, проводка и водопровод -- все нуждалось в постоянной заботе. В течение недели те мужчины, у кого не было работы, приходили в "Скинию" и работали группами. Женщины же, под руководством Кэтрин и Эллен, приносили еду. То, что оставалось после обеда, уносили домой те мужчины, у которых совсем не было денег купить себе еды.
Приглашенные проповедники часто оставались по несколько месяцев подряд. Вильбур Нельсон приезжал из Калифорнии для цикла собраний. Гарри Д. Кларк, который руководил музыкальной программой для Билли Санди после смерти Айра Сэнки, тоже приехал провести несколько собраний. Канадский евангелист Норман Гринвей и оперный певец Гарри Паркс Бонд -- оба нашли время для служений в "Скинии" с музыкой и проповедью. ФиллКерр возвращался несколько раз, иногда с целью собрать деньги для своего все американского радиослужения. Кэтрин была щедра с этими людьми, побуждая прихожан давать столько, сколько они смогут. Раймонд Т. Ричи прибыл из Техаса с кампанией по исцелению и проповедовал одно место из Писания, Иеремия 33:3, каждый вечер в течение трех недель. Кэтрин даже пригласила Эверетта и Миртл провести серию собраний.
Но никто так не взволновал людей, да и Кэтрин тоже, как умелый евангелист из Остина, штат Техас, - Барроуэ А. Волтрип. Никто и представить себе не мог, когда он впервые приехал проповедовать в "Скинию" в начале 1937 года, что меньше чем через 18 месяцев он станет тем человеком, из-за которого самая многообещающая молодая евангелистка разрушит свою карьеру.